знала.
Они продолжали задавать одни и те же вопросы, а я просто медленно моргала, смотря на них и вынося этим их мозг. Копы злились и хотели добиться моего признания, даже пытались запугивать.
— Будет забавно, когда придет мой адвокат и они узнают о том, что вы мне угрожали тем, что переведете в камеру к одному из маньяков, — хмыкнула я. — А вы разве вообще имеете право допрашивать меня до прихода адвоката?
Серьезно, они, правда, считают меня маленькой глупой девчонкой?
В конечном итоге я снова оказалась в своей камере. Мне хотелось спать, но на этой не до кровати, уснуть не получалось. Что там говорить, я лежать-то не могла. Поэтому, усевшись на пол и трогая свои косички, я просто ждала утра и прихода моего адвоката.
Но не успела прийти моя мать, как меня уже выпустили, сказав, что все обвинения сняты. Как было приятно слышать это из уст самого Уикенса. Он был так недоволен, а я вот наоборот. Пройдя в холл здания, после того, как забрала свои вещи, я увидела Энни, сидящую на скамейке. Когда Фрай увидела меня, она встала со своего места, а я подошла к ней.
— Если бы я вчера в школе была, то они бы не увели тебя, — говорит тихо Энни.
— Ты о чем?
— Я им рассказала, что во время исчезновения Кэр, ты была около бассейна со всеми. Подружки Кэролайн мерзко поступили, сказав, что не видели тебя. Они не могут подставлять тебя так…
— Ты же не хочешь сказать, что все это исчезновение может быть подстроено самой Уайт? — по телу пробежал холодок, который меня начинал ужасно раздражать.
— Я не знаю, Дженни, но ты сама знаешь ее… Хотя, с другой стороны эти убийства, — Энни сглатывает комок в горле и морщится, готовясь вот-вот заплакать.
— Спасибо, Энни, что вытащила меня отсюда.
— Я приехала с твоей мамой, — легкая улыбка касается ее губ. — А Кейт все мне рассказала, когда я пришла в школу. У тебя хорошие друзья, Дженни. Тот мальчик дежурит здесь со вчерашнего дня, как сказал дежурный.
— Джастин?
— Да, он на улице.
— Спасибо, — снова благодарю я свою бывшую подругу.
Она кивает и выходит первой из здания, а я следую за ней.
Сейчас уже десять часов утра, что означает о том, что Энни возвращается в школу. Джастин сидит на ступеньках, и я присаживаюсь рядом с ним, пока он носом своих кед пинает маленький камушек.
— Хреново выглядишь, супергерой, — говорю я, отчего он поворачивает голову и, увидев меня, облегченно выдыхает.
— Лея, — он тут же обнимает меня, отчего я снова в шоке, потому что обычно я ко всем лезу с объятьями. — Тебя выпустили?
— Как видишь, — я отстраняюсь от объятий и потягиваюсь от того, что моя спина ужасно ныла. — Я не спала всю ночь и теперь я ужасно сонная, а моя спина меня ненавидит.
— Они не впускали твоих родителей к тебе, — говорит Джастин, потирая шею. — Миссис Бейл разрешили пройти только после того, как она съездила за удостоверением адвоката.
— Я знаю, мне дали поговорить с ней по телефону. Так, ты здесь пробыл почти сутки?
— Э, ну, да…
— Зачем?
— Не знаю, просто, ну… я не знаю, — парень облизывает обсохшие губы и трясет нервно ногой.
Я усмехаюсь и качаю головой.
— Лея? Лея! — слышу тревожный голос матери и когда встаю, поворачиваясь к ней, оказываюсь прижатой к ее телу. — Боже, с тобой все хорошо? Я так волновалась! Они нас не впускали и ты потом сказала, чтобы мы уезжали. Я так благодарна Энни, что она приехала со мной и помогла мне вытащить тебя отсюда. Ты молодец, Лея, молодец, что не сдалась и не дала себя в обиду этим уродам, которые хотели скорее отделаться от работы.
Мама все тараторила, все крепче прижимая меня к себе, а я просто улыбалась, наслаждаясь материнским теплом, по которому успела соскучиться за сутки.
— Поехали домой? — предлагает мама, немного отпрянув, но продолжая гладить меня по щекам, а я, улыбнувшись, киваю.
— Поехали? — спрашиваю я Джастина, протягивая ему руку.
Он улыбается и кладет свою руку мне на ладонь, и я чувствую, какая она горячая. И мне не хочется, чтобы он отпускал мою руку.
Глава 13
Глаза болели до невозможности от того, что я сутки была в линзах. Не понимаю, как некоторые могут их носить долгое время, потому что мои глаза слишком чувствительные для этого. Не удивительно, что они сейчас так слезятся и мне больно даже моргать. Уже совсем не вытерпев, я опускаю вниз козырек машины, чтобы, смотря в зеркало вытащить чертовы линзы. Грязными руками я полезла прямо в глаз, отчего услышала мамин вопль.
— Лея! Это отвратительно.
Игнорируя ее крики и смех Джастина, что сидел сзади, я вытащила линзу с левого глаза и просто выбросила в открытое окно, а потом приступила к правому. Отделавшись и от этой линзы старым путем, я в блаженстве прикрыла глаза и позволила нескольким слезинкаи стечь по моему лицу.
Как же хорошо теперь моим глазам, что просто хочется от радости материться.
Но открыв веки, я снова вижу все мутным, словно глаза покрылись некой пленкой, которую никак не убрать. В такие моменты я становилась будто беспомощной. Не то, чтобы я сразу падала, словно я совершенно слепая. Да нет, я могла ориентироваться в пространстве, просто уже не было той четкости и резкости, которую я любила. Ну, еще могла незнакомца спутать со своим другом, например. А так, пустяки.
Мама начала говорить о том, что я в свои глаза могу занести какую-нибудь заразу, особенно после чертовой камеры, так как после нее я еще руки не мыла. Но мне было все равно, потому что терпеть уже было невозможно.
Когда мы подъезжаем к нашему дому, я замечаю какого-то человека, сидящего на ступеньках нашего крыльца. Не вижу его лица, но я точно могла сказать, кто это. Я узнала его по мотоциклу, что стоял около тротуара и по темной массивной косухе, которую я раньше любила надевать. Это был Эндрю. Увидев его, мама тут же напряглась, но заехала во двор и остановила машину. Я сидела неподвижно на кресле, пока Квилл вскочил со ступенек и смотрел на меня. Поколебавшись, я отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины, попутно поправляя свою клетчатую рубашку, которая сильно распахнулась от порыва ветра, а после надеваю одну лямку от рюкзака на левое плечо.
— Привет, — первой начинаю говорить я, пока мама и Джастин выходят
